Марланский квест [СИ] - Владислав Жеребьев

Так это и происходило. Что удивительно, мужики отлично понимали, что камеры Ястреба тщательно следят за собственным периметром, однако это их нисколько не смущало. Однажды один здоровенный тип с квадратной челюстью, и выражением лица серийного убийцы, даже помахал в камеру, приветливо оскалив белые зубы. Ну ни дать, ни взять, твой лучший друг и приятель. Что будет, он тебе пулю в лоб без особых сожалений, а тут такая приветливая улыбка.

— Дима! — Ярош отвлек меня о созерцания окружающей среды. — Ты готов? Три часа уже!

— Три часа? — Я скосил глаза наручные часы. Теперь, на корабле, я снова смог позволить себе иметь подобную роскошь на запястье. Подогнанные под местные часовые пояса, они умудрялись показывать время с точностью до пары минут. Три часа по полудню назывались у меня торговыми, ибо последовательно, представитель службы безопасности и первый зам Подольских, некий Прохоренко, пытались попасть ко мне, выбивая для себя какие-нибудь блага, хранящиеся в закромах Ястреба, и я бы рад, наверное, был поделиться ими, однако смущало то, что до банка знаний я лично добраться не мог, так как упрямая электроника отрезала мне все возможные способы доступа без дополнительной идентификации. Признаться, что попал впросак и нахожусь на борту Ястреба в качестве гостя, так же было неразумно. Безопасники, конечно, ничего бы мне не сделали, а вот Подольских точно воспользовался бы ситуацией и натравил бы на меня своих палачей.

В итоге мне приходилось вилять, отмалчиваться, и говорить, что я еще в раздумьях, однако шла уже вторая неделя и мне нужно было «бросить кость», а ее, кости этой, у меня, увы, не было.

Как по часам на трапе появился высокий широколицый мужик со сломанным носом. Росту в нем было метра под два и в стати он не уступал барону, с тем лишь различием, что двигался плавно, по кошачьи, удивительно грациозно и бесшумно неся весь свой немалый вес. Одно время мне даже казалось, что передвигается он по чахлой поросли или сквозь кустарник, не приминая траву и не тревожа ветки. Чтобы развеять этот миф пришлось даже перенаправить одну из высокоточных камер Ястреба. Звали мужика полковник Суздальский, и представлялся он именно так, старательно избегая называть свое имя отчество.

Подняв руки вверх и позволив электронике челнока убедиться в отсутствии оружия, Суздальский дождался, когда шлюзовая камера уберет бронированный заслон и шагнул в камеру. Переговоры мы всегда вели в кают-компании, за чашечкой кофе, и начинали с самых тривиальных фраз, вроде сведений о погоде, или о новостях из Белогорья. Как до полковника доходили вести из столицы, попадая в эту глушь, я судить не брался, но всегда выслушивал новости с большой земли с превеликим интересом. Вот и теперь, удобно расположившись в кресле и приняв из рук Амира чашечку с кофе, Суздальский повел квадратной челюсть и начал издалека.

— Слыхали, Сбирский, кочевники совсем ум потеряли. Собрали отряд из трехсот копий и двинулись на королевство, решив подвинуть его величество и иже с ним?

— Да что вы говорите? — Новость была не такая уж и неожиданнае. В пору моего негоцинтства я частенько читал сводки с застав, откуда шли регулярные запросы на пополнение или усиление того или иного гарнизона. Особенно горячо было именно на степных рубежах. Кочевники, обиженные плодородной землей, доброй охотой и природными ресурсами, частенько совершали набеги на приграничные селения, грабя, убивая, и уводя в полон крестьян и, если бы не королевские пограничные заставы, давно бы уже превратили пограничье в выжженный пустынный участок земли.

— Говорят, дошли аж до второй десятины, — перешел на местный сленг полковник, хмуря брови и играя желваками, так, будто выпады степной конницы стали личным вызовом ему, бравому вояке Суздальскому.

— Да, дела. — Я с удовольствием отхлебнул кофе. — Кстати, как сами поживаете? Кочевники не донимают?

— Да как вам сказать, — полковник нехотя повел плечами. — Появляются то тут, то там. Выскочат на своих низких лошадках, поголосят, пару стрел в воздух пустят и ну тикать в пески. Они по началу пытались подойти, но наши снайперы быстро определили дозволенные границы. У них, знаете ли, дураков нет. Дикий народ, недалекий, однако жизнь тоже ценит.

— А погода, кстати…

— Вот и я про погоду. — Суздальский мгновенно перехватил инициативу и, скосив глаза в сторону Амира, делавшего вид, что он поглощен чтением, — подался вперед.

— Сбирский, давно вы на Марлане?

Я на секунду задумался. Предложение от Подольских поступило летом. Цикличность Земли и этой планеты различалась месяца в три, так что по прибытии я чуть было не околел, если бы не Грецки с его меховыми накидками. С тех пор я отпраздновал тут как минимум один новый год, так что выходило примерно восемнадцать месяцев. Этой цифрой, я, без затей и поделился с собеседником.

— Значит немного. — Нахмурился тот. — Больше чем я, но до конца всех тонкостей не знаете.

— А что с погодой? — Проявить интерес пришлось, однако был он в тот момент чисто энциклопедический.

— Слухи ходят, — Цепкий холодный взгляд полковника полоснул будто бритва. — Об одном редком явлении, свойственном только Марлану. В моем конвое есть несколько местных, проводников. Охотники, что мы взяли в приграничье, прекрасно довели нас до Черной дороги, и даже протащили по ней, вопреки всем опасениям по поводу степных изуверов. Золота мы им пообещали по их весу, так что колебаний я не видел. Однако через пару недель они заволновались и засобирались домой. Этим утром лагерь покинул последний местный, и не только у нас. Ребята говорят, что проводники ушли и из логова Подольских. Старик рвет и мечет, но ничего поделать не сможет. Обидишь проводника, никто в следующий раз не возьмется тебя сопровождать.

Все это он говорил, доверительно, в полголоса, периодически бросая опасливый взгляд на скучающего советника.

— А почему они ушли? — Первая интересная новость в разговоре за последние две недели взбудоражила меня не на шутку. — Вы что-то такое совершили? Ваши бойцы обидели их? Знаете ли, полковник, знать местные обычаи — хороший шанс сохранить свое здоровье. Простой люд тут тих, но обидчив. Может и насолить.

— Да если бы дело было в нас. — Суздальский махнул рукой. — Тут басни какие-то. Охотники отнекивались, отказывались от золота, увиливали от ответа, но я прижал одного к стенке, и узнал массу интересного. Вот скажите мне, Сбирский, куда, по-вашему, делось население этого среднестатистического городка?

Действительно. Когда мы обнаружили Ястреб, недалеко от его борта располагался самый обычный спальный квартал, с площадками, магазинами, домофонами на дверях парадных, если бы не одно, но. Население этого поселка как будто вымерло. Мало того, что строить в пустыне город казалось мне несколько безрассудным, так еще и полное отсутствие признаков человека, смущало и пугало до невозможности. Как-то, мы с Ярошем сделали вылазку за пределы корабля и, взломав одну из дверей газовой горелкой, вошли в до противного обыденную квартиру. Панельная пятиэтажка, угловатая, серая, поделенная на однокомнатные и двухкомнатные клети, способна была приютить как минимум сто человек, однако и следа их не осталось. Осталась обстановка, неплохо сохранившиеся личные вещи, предметы гардероба, кое-какая бытовая техника и даже фотографии в рамочках, на стенах и столах, однако самих хозяев, как ни бывало. В давно не работающих холодильниках не оказалось продуктов, а в найденной системе жизнеобеспечения, протянувшейся под землей, ни намека на фекалии и нечистоты. Конечно, можно было предположить, что за давностью лет все это утилизировала матушка природа. Однако я сам лично наблюдал в ходе экспедиции, как мои бойцы, ныне, увы, покойные, положившие голову в неравной схватке с хорошо вооруженной когортой подготовленных убийц за бортом, вскрыли курган местного воротилы и вытащили оттуда килограммов с десять золота.

Однако, желтый метал меня в тот момент не волновал, а вот убранство захоронения и методы постройки заинтересовали. Пробравшись в пробитую в запекшейся глине дыру, я обнаружил едва тронутый разложением труп молодого мужчины. Тело его прикрывала почти истлевшая одежда, однако сам труп практически не пострадал. Разве что немного усох и уменьшился в размерах. Я задал вопрос Амиру, решив узнать о чудесах мумификации, и тот, светлая голова, полностью опроверг мои догадки.

— Понимаешь, Дмитрий, — попытался пояснить он. — Если бы дело было в королевстве, то тело давно сожрали бы черви. Однако своих воинов степь сторожит и охраняет даже после смерти.

На мой вопрос, когда было захоронено тело, Барус долго копался в убранстве погребальной комнаты, перебирал монеты, то и дело цокая языком, а затем осмотрел захороненные со знатным дикарем изогнутые сабли, и, наконец, вынес вердикт.